Глаза чужого мира. (Томск, 1991) - Страница 40

Фарезм проплыл семь футов по воздуху только для того, чтобы вперить всю мощь своего взгляда в Кугеля. Он заговорил низким хриплым голосом:

— Опиши мне это существо как можно подробнее!

Удивляясь неожиданной строгости Фарезма, Кугель повиновался.

— Оно было примерно вот таких размеров. — Тут он проделал в воздухе соответствующие движения руками. — Оно было из желатина и прозрачное, с бесчисленными золотыми искорками, перемещающимися внутри. Эти искорки все время мигали и пульсировали, когда существо было раздражено. Щупальца росли из самых разных мест, и скорее казалось, что они не выходили из существа наружу, а наоборот, входили в него снаружи. Ни разрезать, ни разжевать его было невозможно, так что пришлось проглотить его целиком.

Фарезм схватился за голову, дергая себя за желтые пряди волос. Он вздел глаза к небу и трагически закричал:

— Ах! В течение пятисот лет я мечтал привлечь к себе это существо, отчаиваясь, сомневаясь, мечтая по ночам, и все-таки не оставляя надежды, что мои расчеты окажутся верными, а мой талисман — действенным. Затем, когда оно наконец появилось, ты накидываешься на него только с одной целью — набить свое ненасытное брюхо!

Кугель, немного испуганный гневом Фарезма, начал уверять его в том, что не имел никаких дурных намерений. Фарезм не желал ничего слушать. Он указал на то, что Кугель проходил чужими владениями, а следовательно, вообще не имеет права говорить о какой бы то ни было своей невиновности.

— Одно то, что ты существуешь, уже является оскорблением, не говоря уж о том, что зачем-то ты посвятил меня в это неприятное известие. Милосердие заставило меня не убивать тебя на месте, что сейчас я почитаю за свою величайшую ошибку.

— В таком случае, — с оскорбленным видом заявил Кугель, я немедленно уйду, чтобы не досаждать тебе своим присутствием. Я желаю тебе всего самого хорошего и чтобы день твой закончился удачей, а за сим — до свидания.

— Не так быстро, — сказал Фарезм самым ледяным тоном, который Кугелю пришелся не по душе, — совершенная несправедливость требует принятия контрмер, чтобы сохранить Закон Эквиравновесия. Я могу объяснить тебе весь ужас твоего поступка следующим образом: если бы в эту секунду я разорвал бы твое тело на самые мелкие кусочки, то я скомпенсировал бы одну десятимиллионную часть того преступления, которое ты совершил. Следовательно, требуется куда более серьезная компенсация.

Кугель в полной растерянности отвечал:

— Я вполне понимаю, что был совершен акт, который должен иметь за собой последствия, но не забывай, что мое участие в этом деле было в основном самым обыкновенным. Я категорически заявляю: во-первых, об абсолютной своей невиновности, во-вторых, о полном отсутствии каких-либо преступных замыслов, и в-третьих, приношу свои самые глубокие извинения. А сейчас, так как передо мной еще очень дальняя дорога, я...

Фарезм презрительно взмахнул рукой. Кугель замолчал. Фарезм перевел дыхание.

— Ты не понимаешь всей глубины несчастья и горя, которые ты мне причинил. Я объясню, чтобы ты не удивлялся тому суровому наказанию, которое тебя ожидает. Как я уже пытался объяснить тебе, прибытие этого существа было кульминацией моих колоссальных трудов. Я определил его природу путем научного изучения сорока двух тысяч томов, каждый из которых написан на своем тайном языке. Это отняло у меня сто лет. Следующие сто лет я провел, разрабатывая схему, чтобы привлечь его, и сделал все необходимые приготовления. Потом я собрал ваятелей, и вот уже триста лет они придают моей схеме твердые формы. Так же как и субсуммы, вариации и интерконгеляции создают суперапелляцию всех площадей, с интервалами в кристорроидных аурелях, в результате возбуждая потенциацию проубентального цвуха. Сегодня произошла конкатенация: существо, как ты его называешь, преволировало само в себя, и в своей идиотской жадности ты его сожрал.

Кугель, совершенно обалдевший, смог лишь промямлить, что “идиотская жадность”, о которой говорил разгневанный волшебник, была всего-навсего обычным голодом.

— Да и в конце концов, что такого необычного было в этом “существе”? Таких же уродов можно отыскать в сети любого рыбака.

Фарезм вытянулся во весь рост, глядя на Кугеля сверкающими от гнева глазами.

— Существо, — сказал он, скрипя зубами, — это СУММА. Центральный шар — это весь космос в нашей вселенной. Трубки — это ответвления в различные эры времени, и какие ужасные последствия возникли в результате твоих тыканий и уколов, жарения и жевания, невозможно даже себе представить!

— А как насчет пищеварения? — вкрадчиво спросил Кугель. — Сохранят ли свою первоначальную сущность различные компоненты пространства, времени и существования после того, как пройдут по моему желудочному тракту?

— Чушь! Что за неумение правильно строить концепции? Достаточно сказать, что ты нанес колоссальный вред и вызвал перенапряжение пространственно-онтологической ткани. А следовательно, от теоя безоговорочно требуется, чтобы ты восстановил равновесие.

Кугель поднял вверх обе руки.

— А может такое случиться, что все это ошибка? Может быть, что “существо" было всего лишь какой-нибудь псевдо-СУММОЙ? Или, может быть, окажется возможным еще раз вызвать это существо?

— Первые два твои предположения не выдерживают никакой критики. Что же касается последнего, то должен признаться, что в голове моей уже зародились несколько отчаянных планов.

Фарезм сделал знак рукой, и Кугель почувствовал, что ноги его приросли к земле.